В преддверии Нового года многие жалуются на отсутствие новогоднего настроения. Тому есть объективные причины: люди отмечают снижение качества жизни и покупательной способности, негативное влияние новостного фона и другие тревожащие обстоятельства. Сотрудники компаний недовольны зарплатами, компании — отсутствием компетентных кадров.
Кто-то пытается бороться с надвигающейся депрессией и искать хорошее даже в кромешном мраке. Однако это неправильный путь, утверждают психологи Университета Вирджинии и Университета Флориды: попытки увидеть позитив там, где его нет, лишь увеличивают травматичность ситуации для психики. Чтобы научиться жить в «эпоху перемен», нужно активировать совсем другой аспект того, что люди считают счастьем — тот, который обычно игнорируют.
Необходимость помучиться
Пытаясь сформулировать, что такое хорошая жизнь, философы часто опираются на теорию Аристотеля. Тот выделял два типа хорошей жизни: гедонистическую (традиционные комфорт, стабильность и прочные социальные связи) и эвдемоническую (стремление к достижению определенной цели и вклад в общее благо). Проще говоря, жизнь благополучная и жизнь осмысленная. «Третью ногу» хорошей жизни приделали авторы исследования «Психологически насыщенная жизнь: за пределами счастья и смысла» Сигэ Оиси, профессор психологии Университета Вирджинии, и Эрин Вестгейт, доцент кафедры психологии Университета Флориды. Это жизнь «психологически богатая», то есть насыщенная «интересным опытом, в рамках которого новизна и\или трудности влекут фундаментальные перемены в будущем», формулируют ученые.
Опыт не обязательно должен быть положительным. Конечно, путешествия или учеба в другой стране психологически обогащают и одновременно украшают жизнь, но начало работы на новом месте, сопряженное с трудностями адаптации, тоже вполне подходит. Проще говоря, в моменте человек может и страдать, но потом этот опыт изменит его взгляд на мир и на себя самого и окажется в итоге полезным. «Мы отводим в жизни место для препятствий и трудностей. Важно, чтобы все шло не только лишь гладко и благополучно. В преодолениях непростых испытаний также есть ценность», — поясняет Вестгейт.
Например, образование, как правило, не связано с удовлетворенностью жизнью или положительными эмоциями. «Высшее образование не является деятельностью, генерирующей счастье. Оно требует упорного труда, усилий, полно тревожных моментов сомнений и неопределенности; такие проблемы могут быть желательны для обучения, но не всегда приятны, — иллюстрируют свои постулаты Оиси и Вестгейт. — В отличие от счастья, наше представление о богатстве допускает моменты дискомфорта и неприятных эмоций. Исследования психологически богатой жизни показывают, что хорошая жизнь не всегда может быть приятной».
Признание психологически богатой жизни как вида счастья может объяснить, почему люди иногда ищут такой опыт (например, изучение иностранных языков, чтение сложных книг) в ущерб собственному комфорту. Способность понимать смысл такого поведения является преимуществом психологического богатства, заключают психологи. «Конечно, мы не отвергаем счастье или смысл. Счастливая жизнь, полная удовольствия, стабильности и комфорта, — это хорошая жизнь, Мы утверждаем, что психологическое богатство должно присоединиться к счастью и смыслу как важным компонентам благополучия», — заключают ученые.
Работа ученых отражает эволюцию, которую пережила в последние годы позитивная психология. Изначально психологи, относящиеся к этому направлению, считали, что человек должен искать что-то хорошее в самой тяжелой ситуации. Однако исследования показали, что это ошибочный тезис: стремление цепляться за мимолетные радости не формирует длительное чувство удовлетворенности, которое большинство ученых отождествляет с счастьем. А попытки противостоять болезненным эмоциям на самом деле увеличивают психологические страдания. Гораздо важнее оставаться открытым для всего спектра переживаний, как хороших, так и плохих, отмечают медики Гарвардской медицинской школы.
Другими словами, надо не искать хорошее в гневе, боли и разочаровании — а принимать их как часть опыта, вырабатывая жизнестойкость. Автор современной концепции жизнестойкости американский психолог Сальваторе Мадди определяет ее так: это характеристика человека, влияющая на то, насколько успешно он преодолевает жизненные трудности. Жизнестойкость включает в себя несколько компонентов. Это прежде всего вовлеченность — стремление найти в происходящем нечто стоящее и интересное. Контроль представляет собой убежденность, что борьба позволяет повлиять на результат происходящего, пусть даже успех не гарантирован. Принятие риска — веру человека в то, что любой опыт, в том числе негативный, способствует его развитию. «Bylbdbl, рассматривающий жизнь как способ приобретения опыта, готов действовать в отсутствие надежных гарантий успеха, на свой страх и риск, считая стремление к простому комфорту и безопасности обедняющим жизнь», — поясняют российские ученые Георгий Борисов и Анна Печеркина из Уральского федерального университета.
Выбирай свое чудо
Все это не значит, что нужно стать аскетом или благодарно принимать все лишения. Психологическое богатство и жизнестойкость не имеют ничего общего с пораженческим мышлением. «Если тебе не дали премию, а ты говоришь себе «ну ничего, в гроб деньги не положишь» и идешь тихо переживать — это не то. Речь идет именно про внутреннее ценностное принятие этого факта. Отличный пример из нашей реальности — в свое время Сovid-19 закрыл множество возможностей. И кто-то спокойно перестроился и решил — ну отлично, теперь буду ездить по России, тут много интересного, а кто-то до сих пор мается, потому что видит для себя только Мальдивы», — комментирует практический психолог и карьерный консультант Анна Гуревич.
Более того, пока человек проживает обогащенную событиями жизнь, ему не обязательно искать счастья и задумываться о смысле жизни. «Чем больше событий происходит, тем больше у человека появляется навыков восприятия, проживания и реагирования. В психике откладывается любой опыт, например, смена места проживания, путешествия или учеба за границей могут влиять на развитие способности анализировать, сопоставлять. Карьерное развитие дает навыки преодоления и развития. Негативные события — войны, болезни, конфликты — развивают навыки, которые помогают справляться со стрессом. Навыки преодоления стресса, возникающего по причинам, не зависящим от человека, навыки развития, эмоциональной регуляции формируют адаптивность, способность вбирать различный опыт и пользоваться им», — соглашается с выводами американских ученых Мария Фарбер, психолог платформы «Понимаю».
Что делать, чтобы укрепить ощущение своего благополучия? Человеку придется переработать представление о благополучии в целом, уверен Андрей Онучин, старший партнер и руководитель практики «Социология бизнеса» консалтинговой компании «Экопси». «Наше благополучие — социальный конструкт, то есть некоторое представление, разделяемое многими, и определенные шаблоны. Человек понимает, благополучен ли он, глядя на других. Даже внутри одной культуры, но в разных стратах люди имеют разное представление о том, что такое благополучие. Мы в психологии бизнеса регулярно с этим сталкиваемся. Например, когда сотрудники отвечают, справедливая ли у них зарплата, они отвечают, опираясь только на свои субъективные критерии, а субъективные критерии берутся из окружающего мира».
Точно так же люди, занимающиеся одной и той же работой в разных городах и получающие примерно одинаковые деньги, могут совершенно по-разному оценивать свое благополучие. «Потому что в первом городе у них лучший работодатель, а все остальные живут намного хуже. А в другом городе есть масса других хороших работодателей», — поясняет Онучин. Современная молодежь очень болезненно переживает потерю некоторых благ из-за изменений мирового масштаба. Это делает их несчастными только потому, что для них эти блага были маркерами благополучия. Сейчас систему маркеров придется переработать, комментирует эксперт.
Стоит и отказаться от некоторых гарантий. Человек регулярно сталкивается с решениями, которые не подразумевают линейного и комфортного развития. И он может или отказаться от таких решений — но тем самым очень сильно обеднить свою жизнь. «Примерно с 2014 года в современной философии появилось интересное направление — исследования трансформирующих переживаний. Создательница этого направления взяла классические модели принятия решений, в том числе в бизнесе, и показала, что некоторые решения не всегда являются полностью нашими, — рассказывает Онучин. — Речь не о катастрофических внешних событиях вроде военных действий, а о менее глобальных вехах, таких как рождение ребенка. Молодая мать не может заранее предугадать, насколько это событие трансформирует ее и все вокруг».
Стойкий оловянный сотрудник
Ученые определяют жизнеспособность — ту же жизнестойкость, понимаемую чуть шире — как основное условие профессионального развития личности. «На определенных этапах профессионального развития человек неизбежно будет сталкиваться с критическими ситуациями. Жизнеспособность отвечает за приспособление личности к меняющимся условиям, обеспечивая устойчивость к негативным событиям в профессиональной деятельности и формируя готовность к их преодолению», — утверждают Георгий Борисов и Анна Печеркина.
Работодатели голосуют за выводы ученых двумя руками, особенно в свете последних мировых событий. Да и вне зависимости от внешних обстоятельств бизнес часто переживает турбулентные периоды, напоминает Роман Калашников, основатель и генеральный директор компании «1С Фобизнес». В числе нужных навыков — способность адаптироваться, совместная работа и умение разрешать конфликты. «Отдельно стоит упомянуть, что стали популярны обучения по темам управления тревожностью, стрессом и изменениями. Людям нужна «земля под ногами» в непростой период», — говорит он. Компании стали чаще отправлять своих сотрудников на курсы по саморазвитию, стрессоустойчивости, принятию решений, мобилизации внутренних ресурсов, комментирует один из ключевых трендов последних лет Анастасия Боровская, директор «Русской школы управления». Развитие сотрудника в этом направлении позволяет бизнесу повышать эффективность команд и добиваться от них лучших результатов.
А на работу между тем приходят молодые люди, чьи родители пытались дать им то, чего не было у них самих в девяностых. «Им казалось, что если у ребенка все будет в шоколаде, то и потом все будет прекрасно. А в итоге они сослужили детям плохую службу — теперь те не умеют переживать изменения, — констатирует Гуревич. — Теперь они отвергают все, что требует усилий. Когда им на работе говорят: «переделай», они искренне возмущаются: вы меня абьюзите. Они и так всех осчастливили, что пришли».
Наши собеседники, впрочем, сразу предостерегают от излишнего ницшеанства под лозунгом «что вас не убивает, делает вас сильнее». Не все трудности одинаково полезны, предупреждает психолог Инна Алферьева. «Люди, попавшие в водоворот миграции, безработицы, болезней это подтвердят. Кто-то из них выплывет, кто-то нет. Событие станет скорее травмирующим, если человек не получит поддержку». Не все трудности способствуют развитию, уверена Мария Орловская, основатель и управляющий партнер консалтинговой компании Teamsonance: «По данным Американской психологической ассоциации, лишь около 10–15% людей демонстрируют так называемый «посттравматический рост» после значительных потерь или кризисов. У остальных развиваются симптомы хронического стресса, тревожности, депрессии или эмоционального выгорания».
Нелегкий путь
Поэтому работодателям не стоит бросаться в другую крайность и поддаваться соблазну объявить полезными все недочеты менеджмента, неукомплектованные рабочие места или попросту хамство со стороны вышестоящих. «Жизнестойкость не означает бездумное терпение. Это умение выбирать: стоит ли преодолевать конкретную трудность или искать альтернативный путь. Важно задавать себе вопрос: эта трудность развивает меня или тянет назад? Иногда лучший способ роста — не бороться с системой, которая не изменится, а найти среду, где есть возможности для развития, — уточняет Орловская. — Сотрудник, который работает в токсичной компании с постоянными переработками и неконструктивной критикой, может либо «тренировать жизнестойкость» на грани выгорания, либо уйти туда, где ценят вклад, поддерживают инициативы и помогают расти». Второй вариант не только бережет ресурсы, но и создает пространство для долгосрочного профессионального и личностного роста, подчеркивает Орловская.
Что до работодателя, он тоже может укрепить жизнестойкость сотрудника, пусть и немного опосредованно. «Первая задача — более здоровые, зрелые отношения, соглашение о партнерстве вместо взаимоотношений «родитель — ребенок». Сотрудник-ребенок пришел — апельсинового рафа нету, я у вас работать не буду. А родитель-работодатель или успокаивает и увещевает — ну смотри, мы тебе вместо этого полезные яблочки положили, или орет и «хватается за ремень»: всех уволю. Мы не можем строить нашу работу на деструктивных играх, а должны понемногу предлагать перейти на взрослые отношения и поощрять это», — говорит Онучин.
Вторая задача сложнее. «Сейчас много обсуждается так называемый опыт сотрудника, его жизнь в компании, — отмечает Онучин. — Стоит более серьезно относиться к этому. Человек отдает работе достаточно большой кусок своей жизни. Это то, что станет его жизненным опытом. Согласно американскому психоаналитику Эрику Эриксону, автору концепции возрастных кризисов идентичности, последний наш жизненный кризис — это либо принятие жизни как правильной, либо отчаяние, что не так ее прожил». Люди должны иметь возможность гордиться, чувствовать оправданность своего сотрудничества с компанией. Для этого нужны достижения, осознанность этих достижений, понимание свои ценности.
И тут компания может очень многое сделать. «Руководитель может это показывать или, наоборот, игнорировать человека. Компания может как-то отмечать, выделять достижения, — рассуждает Онучин. — Сотруднику, уходящему из компании или остающемуся, но оглядывающемуся назад, очень важно видеть: то, что происходило и происходит с ним в компании, оправдано. И, наконец, третье — благополучие в перспективе, которое связано с оптимизмом. Я смотрю на будущее и понимаю, где я и куда двигаюсь. И достаточно ли у меня ресурсов, чтобы в этом направлении двигаться. Сотруднику нужно чувствовать, что впереди у него есть возможности достижения большего, причем доступными ему усилиями». Сюда входят программы развития, беседы о карьере и все, что помогает сотруднику раскрыть потенциал, заключает эксперт.